Не описание и не изображение привычного и видимого, но абстрагирование объектов от их места в сознании, смешение стилей, техник и методов, позволяет мне определить результат моей работы как нечто близкое к “пограничному” искусству.
  Моя живопись существует на границе горизонта осязаемой натуры, жанров и стилей. Это не что иное, как попытка передать свойства невидимой картины мира обычными пластическими средствами. В настоящем я не пишу ни пейзажей, ни портретов и вообще практически ничего из повседневной жизни.
  Этой концепции соответствуют и выбранные мной художественные средства, и манера письма, и техника – интуитивные капельные заливки спиртовыми чернилами и жидким акрилом в подложках с последующей пропиской как бы “расплавленным маслом”, всегда “случайные” замесы  мастихином на холсте, а не на палитре.
  Материалом и вдохновением для меня является вовсе не восприятие материи, а иллюзорность внезапно узнаваемых, как в вечернем тумане, образов, возникающих в тех жизненных ситуациях, когда передо мной открывается нечто неясное, иное. Так рождаются чудаковатые странные сущности и объекты, которые, возможно, могли бы  существовать где-то там, но только не в этом пространстве-времени. 
  Они материализуются в сознании и на холсте не сразу, а в процессе работы, как будто даже без моего участия, постепенно проявляются, как кинопленка,  претерпевают трансформации формы, и поэтому я не всегда могу представить себе конечный результат. Со временем, а иногда уже на следующий день, отдельные моменты творения могут исчезнуть из моей памяти навсегда.
  Работая над доступностью художественного языка, я стараюсь донести свои мысли и чувства до зрителя, а не морочить ему голову. Показывая скрытые грани реальности, я хочу обратить его внимание на то, что явно существует глубоко в каждом, но и отдельно от нас - душа, непостижимость, другие миры. 
  Это единственный для меня способ, выразить моё отношение к живому и попытка пробудить сострадание к нему.
  Используя иногда приемы на стыке метафизического экспрессионизма и абстракционизма, я, тем не менее, не ставлю себя в один ряд с представителями этих направлений. 
  Я вообще считаю, что попытки вписать творчество в рамки определенного течения насильственно налагает ограничения на свободу самовыражения художника.  По этой же причине я вот уже много лет не работаю на заказ.
  У меня есть своя аудитория, вопреки, а, быть может, и благодаря специфике и подчас “запутанности” моей живописи.
  Я с пристрастием отношусь к внутренней гармонии каждого своего произведения и считаю, что всякий арт-объект должен вызывать в душе реакцию, возникающую  при созерцании и общении с неведомым – противоречивость чувств и внезапные прозрения