Всё в невесомой синеве пока 画报艺术 110 / 162 60

Лора, Олег — спасибо!

Сергей, спасибо Вам за внимание и оценку. Олег, а реалистическое изображение – явление куда как более сложное, нежели иллюзорное. Вопрос: «Что есть реальность», по своей смысловой наполненности ничем не уступает вопросу «Что есть истина», заданного Спасителем Понтию Пилату. Раньше я полагал, что хорошо знаю, что такое реализм. Теперь могу лишь отбояриваться трюизмами, на манер Евангелиста Иоанна.

Андрей, Ольга – спасибо! Олег, да я и так это понял. По Вашим работам видно, что Вы художник думающий и ищущий эти неуловимые грани реального мира, «данного нам в ощущениях». Работа художника – это его подлинная биография, характер и мировоззрение. Тем, кто много лет отдал нашему ремеслу, всё это хорошо заметно.

Спасибо, Владимир!

Спасибо, Игорь, рад видеть Вас в своей галерее.

Ингвар, спасибо!

Андрей, Сергей – спасибо! Андрей, искусствоведение в настоящее время вполне можно назвать профессией архаической. Возможно, конечно, трудиться бескорыстно и бесплатно, размещая свои творческие наработки в интернете, где практически никто не читает длинных текстов, но как было верно сказано: «Энтузиазм – ресурс быстро исчерпаемый». К тому же, к этой высокой профессии нередко примазываются искусствоведы-«доморощинеры», люди несостоявшиеся и терзаемые различными комплексами. Да и нет общественного запроса на такую деятельность. К «гласу вопиющего» могут прислушаться разве что сами художники, и то не адресно, поскольку обычно за концептуальным разбором следуют обиды и непонимание, а так, в общем и целом, выбирая из написанного лишь то, что как-то приложимо непосредственно к ним. Но задачи этой дисциплины, как любой творческой деятельности, много шире. И вот, напоследок, почти искусствоведческий совет от художника Осьмёркина, с кем имею честь состоять в творческом родстве по линии обучения ремеслу. «Когда вы не знаете, что дальше делать с работой и как её завершить – посмотрите на неё в различном свете: на солнце, в тени, при электрическом свете. Тогда вы увидите все огрехи и недочёты, и будете знать, что вам следует поправить и заменить». Этот совет очень хорош для организации цветовых полей. А для «конструктива» хорош репинский метод смотрения на работу в зеркало.

Спасибо, Сергей!

Анна, спасибо!

Спасибо, Ильдар! Рад Вашей оценке, но ещё более тому, что упомянутые мною рекомендации были взяты Вами на заметку. О Репине я недавно закончил делать книжку в издательстве, и всё не переставал удивляться, как же повезло нашим великим, у которых мы до сих пор не перестаём учиться, со знатоками и ценителями прекрасного. В то время художественные новости, утечки и слухи из мастерских живописцев занимали умы не только столичной интеллигенции, но и самого простого народа. На открытие выставок для исключения давки и неразберихи назначались усиленные наряды полиции. Нашим современникам-живописцам повезло меньше: для одиноких посетителей выставок смотрители в залах зажигают свет и выключают его после того, как те покидают выставочное помещение. Может где-то и не совсем так, но у меня после 90-х годов имеется только такой опыт.
И хочу ответить Вам, Олег. Описанный способ, по-моему очень неплох. Кажется, ещё Моне говорил, что художник, не имеющий близорукости, не может быть хорошим живописцем. У меня, вот, хорошее зрение, и мне для расфокуса приходится щуриться. И это, наверное, то же самое, что снять очки для того, кто их носит.

Елена, Сергей — спасибо!

Спасибо, Ирина! Я думаю, вообще не нужно обращать внимание на внешние обстоятельства и делать своё дело несмотря ни на что. А энтузиазм – это всё-таки реактивное состояние. «На свете счастья нет, но есть покой и воля», – как писал мой любимый поэт. Этого, по-моему, вполне хватит на любую творческую жизнь.

Наталья, благодарю Вас!

Спасибо, Наталья! Рад Вашему вниманию.
Ирина, тайна творчества непостижима, у одних творческая энергия происходит от избытка, у других, напротив, возникает в результате некой ущербности, компенсируя этот ущерб и восполняя недостающее за счет «дара случайного и напрасного». Но это сугубо субъективная история, а ведь есть ещё и объективная реальность, в которой художнику приходится жить и творить. Она бывает как за него, так и против. Когда «за», тут всё понятно: «достаток, слава и успех, – И к чёрту всё, и к чёрту всех»; когда против – тоже всё ясно: «Его преследуют хулы: Он ловит звуки одобренья Не в сладком ропоте хвалы, А в диких криках озлобленья». Всё творческому человеку сойдёт, когда мир к нему неравнодушен, когда любит или ненавидит – не важно... Но сложно жить и творить, когда мир безразличен к нему, к его существованию и вовсе не желает замечать его творений.

Карэн, добрый день! Спасибо за отзыв, судя по тому, что осень к нам не торопится, надеюсь ещё успеть сделать летнюю работу.

Спасибо, Алёна!

Наверное, на том, Сергей, что так было не всегда.

Об этом не думать так же сложно, как не думать о белой обезьяне, когда об этом настоятельно просят. Олег, дело даже не в продажах, которые, безусловно, приветствуются, главное в другом: чтобы работа смогла зажить собственной жизнью, независимой от автора. Страшно, когда они мозолят глаза и беспомощно взирают со стен и стеллажей на незадачливого автора. Только дарить их нельзя – подаренное обычно не ценится и при первой же возможности выбрасывается. А Геннадия Алексеева я очень ценю. Некогда оформил две его книжки. Одна из них – «Пригородный пейзаж», нередко появляется на книжных аукционах, чему я всегда радуюсь, как за свою работу, так и за ушедшего от нас автора.
Андрей, точно подметили! Художник в семье – это сомнительное существо. Хорошо, когда он покрывает продажами своё безответственное социокультурное поведение. А если не так, то дело совсем дрянь. Лично я выгоды от живописи особо не ищу, но если долго продаж нет, то даже от друзей, «занятых настоящим делом», получаю косые взгляды.

Ирина, тут возможны разные варианты. С издательством, где я работаю, долгое время сотрудничал один хороший художник и поэт, тоже выпускник «Мухи». За свою жизнь он не продал ни одной картины и почти не участвовал в выставках. Когда он тихо и незаметно ушёл, его работы дальние родственники, ставшие наследниками квартиры, свалили в кучу, и намеревались выбросить. Слава богу, об этом как-то стало известно нашему главному редактору, и она сумела пристроить большинство работ по разным музеям, оформив дарственную. Кроме того, о нём выпустили большой альбом, о котором при жизни он и мечтать не мог. Такая вот судьба. Но это редко бывает.

Наталия, Александр — рад видеть! Спасибо.

Андрей, глаз-алмаз! Точно она!

Спасибо, Софья!