Недоразвитые 21.02.2016 16:15

Заметки на полях прочитанного (М.Задорнов, «К вероломному нападению России на маленькую демократическую Украину»)

Недоразвитые

Это не научный подход, это более чем научный подход

М.Задорнов

Цитата: Я люблю Америку

Цитата: Русские всегда были самые отсталые и недоразвитые. Хо­дили в непонятных штанах и носили зачем-то меха, когда все нормаль­ные европейцы обматывались тряпками.

Штаны не являются признаком высоко интеллекта, а способом при­способления к экологической нише. Заядлым кочевникам в штанах было удобнее ездить верхом, а в Европе климат даже в Шотландии по­зволял обходиться без штанов. В холодных азиатских пустынях, вос­точноевропейских лесах (вектор понижения среднегодовых температур направлен в Европе не на север, а на Северо-восток) без штанов не по­ходишь. А средиземноморцы «обмотанные мехами» вместо тряпок вы­глядели бы забавно.

Цитата: Издавна были не толерантны. Запрещали однополые отно­шения, а в просвещенной античной Европе мужчины любили любить друг друга. Русские были настолько отсталыми, что как правило, му­жики жили с бабами и заботились о семье, а не о светлом демократиче­ском будущем.

Об однополой любви у греков известно ввиду того, что те обладали письменностью, чем подавляющая часть прочих европейцев в те вре­мена ещё не могла похвастать.

О светлом каком угодно (имперском, социалистическом, демократи­ческом – не имеет значения, это лишь позаимствованная у Запада лек­сика) будущем лучше всех всегда умели забо­титься только в России, поскольку в нескончаемом настоящим за всех прочих, по своей сути не­граждан, о бу­дущем здесь всегда заботилась неболь­шая группа лиц или всего один добрый дядя (или два).

Цитата: У русских варваров даже не было рабство, какой позор!

С рабством были хорошо знакомы и славяне, и древние русские, об этом сообщают письменные источники различного проис­хождения, а также собственно древнерусские.

Цитата: Русские – самый молодой народ, поэтому тысячи лет от­стают в раз­витии от других народов, а раскопки в Триполье (Украина) и Костёнках (под Воронежем) к русским не относятся, это были древние укры впе­ремешку с древними евреями.

К русским не могут относиться ни останки австралопитека Люси из Эфиопии, ни памятники верхнего палеолита из Костенок, ни археологи­ческая культура энеолита Триполье-Кукутени, ни какая любая другая материальная культура до н.э., кроме древнерусской археологической культуры X века н.э.. Кроме, с некоторой долей условности, египтян, но только если иметь ввиду коптов, никакой народ вообще из ныне суще­ствую­щих не обладает древностью, превосходящий хронологический порог позднего бронзового века (2 тыс. до н.э.). Этничность всегда яв­ляется «побочным» продуктом прочих соци­альных явлений, а сравни­тельно прочные социальные струк­туры формируются с на­чалом цивили­зации, письменности, государст­венности. Но и очень мно­гие государ­ства, с их письменностью оказывались недолговечны, не раз случалось исчезали на протяжении последних пяти тысяч лет, а вместе с ними и «народы» с их названиями. Объем делопроизводства, литературы на душу населения, представляющих собой ту самую историческую па­мять, письменное самосознание человечества, рос постепенно от тыся­челетия к тысячелетию. Также укры, то есть украинцы «безымянные, ничейные (но бывшие польские) погра­ничники» не могут быть одного возраста с евреями, поскольку собст­венной государственностью обза­велись только в самом конце 2 тыс. н.э. – это сверх молодой этнос, поя­вившийся буквально на наших глазах. Кроме того, об этносе и его этно­ниме правомочно говорить с тех пор как слово его представляющее пе­рестает быть нарицательным, в то время как в русском языке слова ук­раинцы, украинские, украинные до XΙX включительно употреблялись в своем обычном нарицательном значении «дальние, пограничные», а польско-русско-немецкий хороним Украина тогда же не имел четкой формы написания – Вкраина, Фкраина. Тоже можно сказать и примени­тельно к лингвистической сущности так называемого украинского языка, который ради создания отдельной «нации» в XX веке пришлось специально механически разводить с русским (великорусским), насы­щая его полонизмами, в то время как на протяжении XΙX века (суржик документируется 1819 годом) шел естественным образом процесс про­тивоположно направленного рода – сближения наречий малорусского (малорос­сийского, южнорусского, русско-северского, русско-киевского, русско-полтавского, русско-подольского) языка с русско-московским литературным (великорусским или высоко-русским, по аналогии с вы­соким немецким литературным).

Цитата: Государство русским построили древние шведы, даже РАНЬШЕ, чем себе …

Древние шведы действительно имели видимо самое прямое отноше­ние к становлению русской государственности, хотя бы потому что ру­сами (историографический термин, соответствующий славянскому русь, арабскому ар-рус, греческому рос, латинскому руси) в ΙX и ещё в X веке чаще всего именовали именно их, что удачно соотносится со средневе­ковым названием «области корабельного права» в Восточной Швеции – современное Руслаген. Примеры подобного рода случались в истории сплошь и рядом, взять, к примеру, тех же современных болгар, инициа­торами политического строительства среди славянских предков которых оказались тюрки-болгары. Какой-либо более высокий уровень развития «народа»-суперстрата при этом в принципе необязателен, хотя в рус­ском случае по ряду показателей культура скандинавов (и вообще гер­манцев) превосходила собственные достижения славян (по крайней мере «восточных»). (Что бы не быть совсем уж голословным, могу предложить сравнить, к примеру, уровни исполнения в технике резьбы по камню на Збручском идоле и на сотнях рунических камней Сканди­навии, наличие собственной рунической письменности у германцев и отсутствие соответствующей аналогии у славян.) Государственность у самих шведов, вдалеке от древних центров цивилизации (не зря же Олег переносит «мать» горо­дов русских в Киев) находилась в стагни­рующем, тлеющем состоя­нии с Раннего Средневековья.

Цитата: … Религию русским презентовали греки. До этого у русских была какая-то дикая вера, которая запрещала пить алкоголь, давать деньги под проценты, обманывать людей.

Письменность нам подарила Византия. До этого русские, когда хо­дили походами на Константинополь, мирные и торговые договоры под­писывали крестиками, а составляли устно, записывая на диктофон …

Греки в отличие от католиков в целом были очень неважными мис­сионерами, проповедниками и особенно никого обращать в свою веру никогда не стремились. Силы греческой церкви, во все времена подчи­ненной светской власти, скорее больше тратились на замаливание гре­хов бес­престанно свергавших друг друга императоров. Как то выходило всякий раз так, что христианскую веру русы приобретали и приобща­лись сами, с «протянутой рукой» ни к кому не обращались, хотя не редко и пребывали под впечатлением от увиденного у греков. Так же и с делом создания славянской азбуки и перевода Библии какую-либо по­зитивную роль больше сыграла римская курия, а не константи­нополь­ская, одобрительную резолюцию на перевод (глаголицей), вы­полнен­ный кружком Мефодия, вынес римский папа. Как раз в ту пору в Риме благосклонно относились к приобщению других языков к христи­анству, проводили соответствующую политику, и славяне усилиями Ки­рилла и Мефодия, их учеников успели попасть в этот идеологический «про­свет».

Русско-греческие договоры в двух экземплярах записыва­лись пред­положительно на греческом языке. Глаголица и кириллица создавались специально для перевода «Священного писания» и могли бы восприни­маться язычниками как языки чуждого священства. Сами же русы на то время, в первой трети–половине X века, или придержи­вались род­ного германского языка или должны были становиться дву­языкими, тем бо­лее те из них, кто собирался оседать на Аустрвеге, что по-видимому не составляло такой уж большой сложности, ведь с ара­бами русам при­хо­дилось общаться посредством славянского.

Денег у славян особых не было и «курам клевать» было нечего. В ΙX веке стали «клевать» арабские дирхемы, так что и древнерусская де­нежно-весовая система оказалась основана на арабских стандартах.

Теперь уже не нельзя точно сказать насколько дикой была вера древних славян, поскольку сравнивая объем письменной информации о грече­ском, рим­ском, германском, кельтском язычестве с тем, что из­вестно в том же роде о славянах, приходится констатировать, что прак­тически ничего. Возможно, кроме всех прочих обстоятельств это объяс­няется и тем, что славянское язычество действительно на какой-то по­рядок от­ставало в развитии от религиозной идеологии германцев или, скажем, ве­дических ариев, вы­глядело более архаично, не успело дос­тичь та­кой же степени, а потом постепенно замещалось христианскими симво­лами. То что теперь неоязычниками придумывается и выдается за «древнесла­вянскую рели­гию» (имеющийся минимум информации от­крывает широчайшие возможности, пространство для проявления инди­видуального творчества, фантазии) слишком напоминает (у самых «со­образительных», конечно) философию весьма позднего индуизма по­следних не­скольких столетий.

Цитата: Русская княжна Анна Ярославна, которая стала знаменитой королевой Франции, выйдя замуж за короля, была хуже всех при фран­цузском дворе: она одна умела читать …

Грамотность (умение читать и писать) и образованность (широта кругозора, просвещенность, университетское образование) – это вещи несколько разного порядка. Даже всеобщая грамотность в XX веке не предостерегла русских от превращения в россиян, белорусов и украин­цев, а образованность позволяет галло-германцам не только оставаться французами (франк- > франс-), но передавать свой язык и свое имя другим племенам и «народам», кто тянется к их более высокой эконо­мической, социальной и политической культуре.

Цитата: До Петра Россия была дикой и варварской. Пётр привёз много по­лезного: табак, парики со вшами, немецкую мужскую одежду с чулками и корсетами, а главное флот, которого в России раньше не было, ведь Олег на Византию на руках брассом плавал, а по рекам рус­ские, ви­димо, на плотах ходили.

До Петра Россия была не просто дикой и варварской, она принадле­жала обширному миру разнообразных цивилизационных вариаций гос­подства азиатского (по Марксу), или политарного, агрополитарного в ту пору, («государственного», по новой терминологии) способа производ­ства, что кардинальным образом отличало её от передовых стран пла­неты, находящихся на острие социальной эволюции, постепенно пере­ступавшей тогда на капиталистический путь развития. И действительно, кроме новой одежды для дворян, флота, некоторых военных прежде всего технологий, чего-либо полезного и прогрессивного в социально-экономическом смысле Петр в Россию не привез. Как раз напротив, в результате проведенных царем «реформ» социально-экономическое размежевание между Россией и Западной Европой усилилось и продол­жало нарастать. Поэтому неудивительно, что со смертью увлеченного царя его любимый флот годами гнил в петербуржских верфях – его приемники переключились на другие развлечения и игрушки. Во второй раз со времен Ивана Грозного новый Великий царь затянул гайки по­ли­тарного «механизма» цивилизации так туго, что после него спо­койно, буквально ни о чем не думая, страной смогли руководить (пока «на­по­леоны», что называется, «прогладывали гати» к границам России) не­сколько женщин подряд.

Имеющиеся пока данные вынуждают ограничиваться выводом о пло­тах и моноксилах у славян Днепровского бассейна, из которых одноде­ревок русы приспосабливались, нашивая дощатые борта, делать на­сады, судна по габаритам – нечто типа будущих казачьих стругов. Впрочем, например, балтийские славяне некогда освоили-таки техноло­гию изготовления сравни­тельно крупногабаритных клинкерных судов, лодей по-древнерусски.

Цитата: Канада подарила нам хоккей, который попал к канадцам из неиз­вестной восточной страны, где люди в валенках на озёрах в него иг­рали издавна.

Хоккей мало просто подарить. Без господства рыночных отношений в экономике получателя подарка и хоккей у него запросто может пре­вратиться в какую-то «закрытую секту». Хорошее или плохое развитие спортивной отрасли как раз является отличным показателем степени влияния рынка на экономику страны. А ещё лучше о том свидетельст­вует развитие индустрии непрофессиональных, «народных», «ленивых» ви­дов спорта, типа крикета, гольфа или бейсбола. От того-то видимо в России лапта так и не сумела стать эквивалентом американского бейс­бола. Поэтому не исключено, когда-нибудь России и лапту «подарят», и ещё не то.

Цитата: Русские варвары врывались в среднеазиатские кишлаки, аулы и стойбища, оставляя после себя лишь библиотеки, театры и го­рода.

Русские были очень агрессивны по отношению к народам Сибири – переводили на их языки Библию, обращали в христианство, причём де­лали это извращённо, в дружеской форме.

В условиях господства в экономическом базисе страны какой угодно экономической системы, даже политарного (аг­рополитарного, затем ин­дустриальнополитарного) способа производ­ства ничто не оставляется просто так, в дружеской форме, и если Россия повсюду одаривала как бы бесплатно, безвозмездно своих «индейцев» азбуками, библиоте­ками, театрами и городами, значит все это производилось за счет рус­ских. Не суть дела добровольно или принудительно, но в любом случае за их счет, ни с неба оно, как говориться, упало. Что в част­ности так на­глядно под­тверждается статистикой экономических показа­телей союз­ных респуб­лик страны Советов, где в отличие от РСФСР мно­гие си­дели на дота­циях, РСФСР буквально за свой счет прикармливала Сред­нюю Азию и Кавказ.

Если типология господствующих экономических отношений такова, что люди не нуждаются друг в друге, даже на уровне ручной мануфак­туры, удовлетворяясь ведением «семейного бизнеса» (иногда с привле­чением «батраков»), то пред ними будет возникать серьезная проблема – на каком языке разговаривать, на своем собственном или на языке «се­мейной организации» более «уважаемого», «высокопоставленного со­седа»? Типология же рыночных, капиталистических отношений не ос­тавляет людям никакого иного выбора, кроме как употреблять в погоне за наживой, капиталом и банальным выживанием в море рынка, пре­одолевая этнические и расовые границы, какой-нибудь наиболее рас­пространенный или исторически востребованный язык, а трата чьих-либо трудодней на создание дополнительных азбук становилась бы в этом случае непозволительной роскошью.

Степень агрессивности одного общества по отношению к другому видимо прямо пропорциональна величине стадиальных различий их со­циального строя. Таким образом, терпимость, толерантность русских к собственным «индейцам» определялась тем, что сельское хозяйство са­мих русских иногда оказывалось почти натуральным (то что называется экстенсивным) и в общем целом было далеко от уровня товарного, про­мышленного, индустриализирую­щегося сельского хозяйства (интенсив­ного), каковая отрасль передовой капиталисти­ческой экономики в США никак не смогла ужиться на одной, более по сравнению с российской ограниченной, территории с тамошними ин­дейцами и их примитивной экономикой. К тому же, экономика российских «индейцев» бывало во­обще находилась за чертой неолитического хозяйства (по крайней мере земледелия), что позволяло русским сосуществовать с туземцами в пре­делах одной, опять же более обширной, чем в Америке, географии, за­нимая несколько разные производственно-экологические ниши.

Цитата: Америка всегда была лучше России. Они первые сбросили на мирные города атомные бомбы.

Капитализм – это когда приду­мывается и изготавливается бомба, чтобы «свои», сограждане-соотечественники не пали смертью храб­рых. Это общественная система, где человек человеку волк и каждый «волк» хочет жить долго и счастливо, поэтому «волки» договариваются о пра­вилах «диеты» (конституция). Политаризм же – это когда одни как буд-то бы «свои» кра­дут бомбу, а до той поры (да и после неё) другие, и то же вроде бы «свои» мас­сово ло­жатся на амбра­зуры, как не редко и первые, а потом ещё одни «свои», те, что все-таки сумели каким-то об­разом выжить, или пока ещё живы, продают бомбу ба­рыге, который то же как бы оказывается «свой».

Кроме того не исключено, что автомат Калашникова, АКа убил пока что на планете людей больше, чем все атомные бомбы вместе взятые. Атомная тех­нология способна и приносит значительную пользу челове­честву, а вот при­способить АКа под что-либо полезное кажется ещё не удалось. Американцы применили ядерное оружие, дабы показать всему миру и японцам, на что они способны, чтобы остановить войну, пре­дот­вратить возможные потери живой силы (ну и вообще, он на то и ка­пи­тализм, что бы во всем лидировать, в науке, в том числе, ибо он соз­дает для неё благоприятную среду). «Варварам» же не трудно будет взо­рвать самих себя без посторонней «помощи» – в руках россиян не только Чернобыльская, но и менее сложная техника (Шушенская) мо­жет оказаться бесполезной грудой металлолома. С тех пор как минула ВМВ, Америка и Япония очень сблизились и стали вместе ещё дальше от России, чем были до войны, и было бы даже вполне теперь резонно на их месте забыть, кто тогда был на чьей стороне.

Цитата: Американец Сикорский изобрел вертолет. Американец Зво­рыгин – телевизор. Попов, Гагарин, Циолковский, Королев, братья Мо­жайские… Конечно, все они были в душе американцами.

У нас вообще любят похвастать разнообразными поте­рями. Напри­мер, в области научно-технических изобретений, произведенных впер­вые русскими, но не оцененных на их ро­дине и канувших в Лету. Без господства в социально-экономи­ческом базисе страны самого передо­вого типа соответствую­щих отношений, капиталистического, изобрете­ния русских первооткрывателей никому не будут нужны, кроме как им са­мим. Капитализм в условиях рыночной конкуренции побуждает мак­симально предельно реализовать прибавочный потенциал имеющейся технологии, но затем обязательно найдет другую, более прибыльную, более наукоемкую. Перспективы для изобретения во­плотиться в пред­мет обмена при капитализме значительно возрастают. Таково действие механики социальных отноше­ний, вынуж­дающих лю­дей на равных пра­вах соревноваться в море рынка. А русские чудаки могут пер­вым в чем угодно и сколько угодно, но все будет напрасно, даже в смысле их соб­ственного благо­получия. Поэтому Сикорский и Выговский в Америке вполне могли преуспеть, а в России ученым-моченым в общем-то везло, если они не умирали раньше срока, как Вавилов с его институтом.

Цитата: … русские фильмы не модные, традиции и культура варвар­ские …

Я также совсем не смотрю российские (постсоветские) фильмы и те­левидение (за очень редкими исключениями производства 1990-х го­дов), не слушаю радио, являющиеся по сути своей, духовному уровню развития сугубо «мексиканскими». Отдаю должное любимым фильмам ряда талантливейших советских режиссеров, все прочее – продукция производства американской и британской киноиндустрии, заметно меньше французской и японской, ещё меньше итальянской и немецкой и т.д.

Цитата: … миротворца Гитлера.

… гуманным немецким фашизмом.

Весьма сигнализирующая лексика. Ведь действительно, из всех за­падноевропейских социальных режимов, с каким россияне когда-либо готовы были сотрудничать на словах и на деле, единственным таковым оказался именно гитлеровский фашизм. Видимо по причине наиболь­шей близости того, что происходило в Европе при Гитлере, с тем, что происходит в России обыденно, но не как «фашизм», а как привычный образ жизни. В этом смысле весьма красноречива статистика, согласно которой каждый десятый солдат вермахта на Западном фронте, вое­вавший с союзниками, был бывшим советским военнопленным. Прорас­тающая на почве социально-экономического строя России (который не­удачно попытался скопировать, пересадить в Европу Гитлер) менталь­ность в принципе обеспечивала советским гражданам надежду на опре­деленный моральный выбор.

И ещё, я пожалуй не то чтобы не люблю Америку, я их, надеюсь, по­нимаю, уважаю, так сказать, но в меру своей осведомленности пред­ставляю насколько трудна для неподготовленного человека может быть жизнь в столь необычайно интеркультурном, интерэтничном (даже без пересчета всех племен местных индейцев) обществе, где единственным руководством в межчеловеческих отношениях остается лишь здравая эко­номическая выгода и право, в по-настоящему формализованном об­ще­стве. С куриными мозгами туда лучше не соваться. Ну это опять-таки дело многовековой привычки, которая вырабатывает и определенные моральные стереотипы.

И, пожалуй, в то же время питаю некоторую симпатию к разновидно­сти, так сказать, «стран-народов/племен», где современный прасоциа­листический строй восходит генетически напрямую, не будучи никогда серьезно поколеблен на базовом, социально-экономическом уровне ни­какими внешними воздействиями, к состоянию первобытной непосред­ственной «племенной демократии».

Хотя и у Америки есть неплохой потенциал стать «страной-племе­нем», в ином масштабе. И даже имя у них наиболее приемлемое для свободозрелого социума, то есть этнически индифферентное производ­ное от географического названия («обитатели такой-то географической области, объекта, страны») с приличным именем собственным в основе – Амальрик «трудом могучий». Им совсем нет нужды рыться в истории, хватаясь руками за голову с вопросом, как так получилось и когда ка­кие злые соседи назвали нас таким плохим словом, а мы потом его взяли да и вы­учили («соседи» всегда «не свои, чужие» и хорошим сло­вом друг друга ни за что не назовут), или придумы­вать себе новое ве­личественное прошлое (от Влеса) взамен унизитель­ного подлинного и замалчивае­мого рабско-кугутского (или вообще но­вую хронологию), изобретая но­вые, неиз­вестные науке слова (росаны, ро­соланы, рассе­ния, укры, тар­тары). То есть кугутское прошлое пре­красно известно (в отличие от скрытого, замалчиваемого «величия»), о нем много и давно пишут на своем языке науки ученые, но оно известно преимущественно самим ученым, а в целом о нем мало кто знает, хо­рошо знают Грушев­ского, Гуми­лева, Фоменко, Левашова, Задорнова, Чудинова. Выражаясь утри­рованно конечно, с такими стартовыми данными как у американ­цев, где с идентичностью все в порядке, и наверное по­тому что права человека давно на месте (которых абсолютно доста­точно для счастья человека любого цвета, а не иерархии по вшивости племенных респуб­лик и окру­гов), историей можно было бы не заниматься вовсе.