Чем римляне отличаются от украинцев? 28.02.2016 11:49
Комментарий на один комментарий
Чем римляне отличаются от украинцев?
Украинский патриот: Не Русь, а Московия вы! И не русские, а московиты. Даже ваш поп Гундяев скажет, что красть - это тяжкий смертный грех. Пусть это даже, как в данном случае, слова. Русь была и есть только Киевская. Уже даже киевского князя Владимира себе присобачили - памятник у себя поставили. Петр Первый начал историю украинцев красть и фальсифицировать, немка Екатерина усовершенствовала процесс, а Пу пытается продолжать. Один народ, один народ... Да, как же! И наша земля ваша? Ново*опия, что ли? Фантазии у вашего гэбиста знатные!
Ну наверное уж лучше быть московитами, чем «украинцами без названия». Правда Московия и московиты – это опять все тот же «эсперанто», как Рус(с)ия, Рос(с)ия. По-славянски это будет Московска, Московская земля, моск(о)вичи, москваляне, московляне, московцы, московские, московитяне по сути совершенно тоже что римляне, афиняне, киевляне, новгородцы, то есть «граждане города (государства)».
Вот бы дико удивились русские люди древнерусской эпохи, узнав, что живут оказывается не где-нибудь, а в Киевской Руси. Ведь их страна называлась Русь, Рус(ь)(с)ка(я) (земля, страна), а Киевской была земля, волость, область, в редком случае княжение, то есть субъект древнерусской государственности «полисного» типа, или ещё «город-государство». Русскими в домонгольской Руси исторически являлись по меньшей мере ещё Черниговская и Переяславская земли, хотя киевлянин Нестор уже в начале XΙΙ века был иногда склонен всех восточных славян относить к русским, для него русское и словенское уже были равнозначными. Киевская Русь – это научный, историографический термин, как русы (вместо правильного русь, строящегося как бы по модели славянского собирательного, но обязанного очевидно варяжскому, то есть иноземному происхождению, с вероятной начальной экзонимной стадией бытования, иначе в летописях и народной памяти могла бы существовать действительно какая-то более типичная для славянских самоназваний форма множественного числа, как моравы, чехи, сербы, хорваты, и другие, суффиксальные формы), Древняя Русь, древнерусский язык (X-XΙV/XV веков), Московская Русь, домонгольская Русь, великорусы, белорусы и малорусы (то же «технические», канцелярско-административные и научные лингво-этнографические термины, то есть в Белой и Малой Руси всегда проживали все те же русь, рус(ь)(с)кие, весьма изредка, как в Ипатьевской летописи, рус(ь)(с)цы).
Русский князь Владимир успел побывать и новгородским и киевским князем.
Петр Первый не смог бы ничего украсть у украинцев как «этноса», даже если бы очень сильно захотел, во-первых, потому что те люди, потомков которых в XX веке образованные поляки, немцы, москали (московские русские) и евреи приучат самих себя называть «безымянными кнехтами (украинцами)», то есть по сути «людьми второго сорта» (с другой стороны, прозвища типа хохол, обычно иронизирующие, совсем не имеют социальной окраски), проживающими в «провинции, марке, на пограничье, в периферийном придатке к чему-то более центральному, без названия, но с большой буквы», те люди в XVΙΙ-XΙX веках (точно также как и их предки со времен Нестора-летописца) гордо именовали сами себя рус(ь)(с)кими, русью, рус(ь)(с)ким народом, о чем прекрасно известно по письменным источникам, ибо зомбировать хорошо получается живых людей, а книги и другие документы ещё кажется не удавалось. Во-вторых, не смог бы, потому что уже было просто очень поздно что-либо «красть», ведь приблизительно уже в первой половине XΙV века (судя по письменным источникам) абсолютно все славяноязычные обитатели древнерусских земель (несторовской Руси «в широком смысле») сами считали себя рус(ь)(с)кими, даже граждане Новгорода, долее всех прочих может быть державшиеся особняком. Вероятно даже этот процесс обрусения всех «восточных славян» был в значительной мере подстегнут сильнейшим разорением, катастрофой «этнографической» Русской земли в Среднем Поднепровье в результате монгольского нашествия. И возможно самым материальным выражением этого широкого восточноевропейского процесса является переезд в 1299 году кафедры русской митрополии из захудавшего Киева во Владимир на Клязьме. То есть ко времени Петра Ι все очень давно уже было «украдено».
Не смог бы, поскольку существуют слова, что теоретически способны «родиться» сразу в виде самоназваний (по мере того как «горстка» скандинавов на протяжении жизни одного-двух поколений заговорила по-славянски, их скандинавская нарицательная терминология с ruþ- в основе перевоплотилась, благодаря вполне респектабельному значению и контаминации с омонимичными и не менее респектабельными славянскими словами, в теперь для них эндонимный восточнославизм русь (мало ли какие финны и славяне назвали их rūtsi или rūs‘, славянизирующие скандинавы, создавая новое объединение, должны были сделать это сами, а тем более бесписьменное общество видимо вообще сталкивается с необходимостью переутверждать себя в каждом поколении, воспроизводить свою «легенду», из чего потом получается фольклор), то есть, по историческим меркам практически «мгновенно», в то время как в собственно скандинавских языках во что-либо типологически ономастическое популярный техно-профессиональный корень очень долго не проникал, а проник уже может быть даже (руническая надпись XΙ века Roþrslant) и под влиянием Руси) и слова, такие как украинцы, что «физиологически» на это в принципе не способны, и нужно время, что бы они превратились в самоназвания, а для слова украинцы понадобилось немало времени, ибо значением и морфологией оно «кричит» о своем «соседском» «истоке». Петр Ι мог бы, если бы захотел, украсть что-нибудь у украинцев, украинных людей «пограничников» или у семьи дворян Украинцевых, чьи предки XVΙ веке несли пограничную службу на Рязанщине. Украсть что-либо у украинцев «польских шляхтичей в русских землях» ему было бы сложнее, поскольку те находились за границей Речи Посполитой. С тех пор как Левобережье Днепра и Запорожье присоединилось к России украинными людьми, украинцами где-нибудь в Москве и Петербурге могли изредка именовать так же и местных казаков. Но с тех пор как слово украинцы впервые всплыло в письменности, в польском рапорте от 1596 года, согласно которому польские украинцы участвовали в подавлении русского восстания, это слово отнюдь не намеревалось каким-либо образом покидать нарицательной области применения, ни в русском, ни в польском языке. Впервые в не нарицательном, а этнографическом смысле так называть русских пробовали с конца/последней трети XVΙΙΙ века иностранцы, немцы и поляки. Последние видимо как бы в отместку за раздел Речи Посполитой, а прочие с их подачи. Немецкое участие особенно может быть немаловажно и примечательно в плане механизма языковой эстафеты (впервые действительно такое этнографическое обобщение предпринял обрусевший немец Ригельман), то есть тем, что для немцев слова Украина, украинцы представляли собой только лишь наборы звуков, слова чужого языка, с неочевидным, в отличие от славянских, для немецкого языка значением (сравните аналогичную метаморфозу rōþ- > rūs‘, где скандинавский профессионализм становиться славянским именем собственным). Но мало того что всё это на письме отражалось необычайно скупо (только два упоминания в XVΙΙΙ веке), так многие русские люди были ещё к тому же и неграмотные, по-польски, немецки и французски не читали и ни о чем таком про себя не догадывались. Проникала эта «польская подача» на протяжении XΙX века в общественную среду южнорусских земель очень вяло и никаких особых надежд на будущий неожиданный успех в XX веке не выказывала. То есть до XX века в среде природных русских людей ещё не обнаруживалось какого-либо существенного, массового контингента, который был бы готов полностью согласиться с подчеркнуто социально унизительным, принижающим (для этнографической сферы применения) наименованием от соседа или грозного дяди в Петербурге. И не просто согласиться с этой «новизной», но и отречься заодно от русского прошлого, посредством мысленного вытягивания туда «новизны» (до упора в 1596 год), вымарывания в своем прошлом всего русского (вероятно ради получения добротного, «республиканского» «национального паспорта» и прилагающихся к нему «льгот и привилегий»). Ну собственно взрослый и психически здоровый человек не способен согласиться в принципе с чем-либо подобным, поэтому тут помогли индустриальные методики (всеобщая грамотность, школьное образование) взятые на вооружение совершенствующимся (к тому же) в России на протяжении пятиста лет деспотическим государством. Не нужно быть психоаналитиком, психиатором или невропатологом, что бы понимать, что такое уникальное (и даже по морфологии абсолютно не имеющее аналогов) самоназвание с прозрачно (не по-французски же) принижающим смыслом будет неприятным грузом ложиться на психику человека-носителя.
На Западе общество оборачивает к своей пользе придумки ученых, а в России ученые всякий раз безуспешно пытаются достучаться и объяснить «обществу», что же уже успело сделать, прибарахлясь попутно некоторыми учеными славами, предшествующее поколение воров.
您需要登录才能发表评论